Это Дарья Максимовна Стефанович. Дочка, значит. С Дашей не сваришь каши, уж такая привередница, уж такая модница…Нет, в меру, конечно, как и полагается любой мало-мальски уважающей себя девочке. Покривляться может, покабениться да покуражиться, а как же – без форсу нет ворсу. Недавно жена покупает гранат – большой, красный, вкусный. Дашка увидела его и ко мне:

 

- Папа, я хочу виноград. Дай!

 

Дашка гранат виноградом обзывает. Я ее решил проучить, чтобы поменьше «хочукала» и жадничала.

 

- Не дам, - говорю. – Сам съем.

 

Дочь в слезы. Ушла в комнату и мокроту наводит минут двадцать. Жена не выдержала и на меня:

 

- Ты чего ребенка доводишь? Дай ты ей этот гранат.

 

- Не дам, - говорю. – Пусть скажет «пожалуйста» и «можно». Человек должен привыкать к этике даже по отношению к еде.

 

А Дашка продолжает хлюпать.

 

Оля к ней:

 

- Ты чего плачешь?

 

- А у меня животик болит.

 

- А почему у тебя животик болит? Максим! У Даши животик болит.

 

И тут Даха выдаёт:

 

- Мне папа виноград не дает, поэтому у меня животик болит.

 

Ладно, даю я дочке чищенный гранат. Та лопает, нос и щеки в гранатовом соке – красотища! Выждал момент и спрашиваю:

 

- Ну как, Дашка, животик больше не болит.

 

- Неа, - довольная отвечает моя дочуня.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                             А это рисунок Дашки.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Родилась Дашка в 2004-м году 18 июня. Как и Генку, рожал я ее вместе с женой. Кто там усмехнулся? Цыц! Да, я рожал. В Библии как сказано: «Авраам родил Исаака…» Против Священного Писания не попрешь - факт.

 

Вспоминая о том, как рождалась Дашка, я всегда начинаю ощущать к самому себе уважение, поскольку Дашка родилась буквально по моему распоряжению. Как? Слушайте сюды внимательно.

 

Начнем с того, что я ее запроектировал самолично, без вмешательства супруги, имеется в виду идейного, а так все у нас по науке было, как у всех. Решил я выстрелить дуплетом, чтобы дети мои погодками были – и растить легче, и жене проще. А то потом работа, проблемы, нет времени, желания, денег и тому подобное.

 

Незадолго перед родами Дарья начала довольно активно реагировать на поглаживание стенки мамкиного живота. Как уж она там определяла, кто к ней прикасается, я не знаю, только угадывала очень точно.

 

Как-то раз я стал свидетелем любопытной сцены. К нам в гости пришла моя мама. Села она к Ольге на диван, сидят, значит, о своем женском калякают, и тут Оля говорит:

- Ой, ляля проснулась, - и на живот показывает.

 

А под халатом видно, как в животе ляля ворочается. И тут этот комок на животе Оли сместился в сторону моей мамы. Ну, сместился и сместился, всякое бывает. Мама разговаривает с комочком, гладит его.

 

Ради смеха я решил тоже поговорить с комочком. Только дотронулся, он р-раз и спрятался. Вот так фокус! Я: «Ляля! Дты чего, испугалась?» - а комочек затаился, притих и не показывается.

 

Мамка говорит:

 

- Дай-ка я еще раз ее вызову.

 

- Давай.

 

Села, погладила живот. Смотрю, комочек снова прорисовался. Шевелится, крутится, ногу в мамкин пуп сует. Я снова пробую добиться расположения ляли, и снова она прячется, как черепаха в панцирь.

 

Эта ситуация повторялась довольно долго. Так что, для себя я сделал вывод о том, что дети все понимают, будучи еще в утробе мамки.

 

 

                                                                  *    *    *

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

До родов оставалось две недели, когда случилась одна неприятность, заставившая меня изменить свое отношение к Перинатальному центру. Я договорился о проведении УЗИ в Перинатальном центре. Большая шишка из руководства позвонила своей знакомой и вот нас уже ждут.

 

- Вы не беспокойтесь, она лучший специалист, все пройдет нормально, - напоследок сказала нам шишка.

 

Идем с Олей через двор, заходим в коридор, находим нужный кабинет, отстаиваем очередь. Оля заходит и буквально через две-три минуты выходит вся в слезах. Я к ней:

 

- Что случилось?

 

- Они…Они сказали, что ребенок может родиться мертвым или уродом!

 

И воет, как сто крокодилов.

 

Я бросаю вещи на кресло и в кабинет. Захожу и вижу среднего роста, средних лет и, видимо, весьма средних умственных способностей, женщину-врача. Спрашиваю:

 

- Кто сказал моей жене, что у нас ребенок мертвый или урод родится?

 

- А вы, собственно, кто такой? Залетаете, права качаете. Буду я еще перед всяким мужиком отчитываться! – дерзко отвечает врач, зло сверкая глазами из под очков. – Буду я еще всяких дур уговаривать.

 

- Будешь! А дура – это ты.

 

В этот момент я готов был придушить эту суку в образе врача. Я плюнул на всю этику и деонтологию вместе взятые. У меня в башке не укладывалось, как можно сказать такое молодой девчонке за пару недель до родов без видимых на то оснований.

 

- Будешь! – еще раз повторил я. - Это я тебе обещаю. Ты, наверное, привыкла относиться к отцам, как к быкам-производителям? По какому праву ты говоришь роженице такие вещи? Ты думаешь, за нее заступиться некому?

 

- У нее маленький живот и недобор веса. Поэтому ребенок может родиться больным или мертвым, поскольку у него гипоксия, он не развивается. Я ей сказала немедленно ложиться, а она отказалась. Поэтому она и дура, потому что ребенка может погубить…

Уже позже, рассказав эту историю своим друзьям, души в этой тетке не чаявшим, мы услышали:

 

- Да она молодец! Она не дает человеку расслабиться! С нами она вообще говорила прекрасно, наверное это вы как-то не так себя повели…

 

За деньги можно любить всех и каждого по очереди, особенно за хорошие. У нас же ничего не было, кроме заручительства шишки из руководства, что и разозлило врачиху, не срубившей с нас денежку.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

В этот день у Ольги давление прыгнуло за двести. Когда все успокоилось, я ее спрашиваю:

- Ты почему на стационар не согласилась?

 

- А смысл какой, когда такие вещи говорят? Я не верю в это. Мой ребенок будет здоровым! Они сказали, что у ребенка объем бедра шесть сантиметров.

 

Я аккуратно сделал необходимые промеры живота супруги. По моим расчетам лялька получалась под три килограмма. Проблема, с которой столкнулись врачи, скрывалась в необычном строении олиной матки. Расстояние от мечевидного отростка до низа живота было слишком большим, плюс к этому область малого таза позволяла вместить в себя весь объем околоплодных вод вместе с плодом. При визуальном осмотре складывалось впечатление, что беременного живота нет, он есть, конечно, но не соответствует необходимым срокам. Перца в этот суп из переживаний добавлял ужасный токсикоз, длившийся обе беременности с первого дня беременности до самого родзала. Токсикоз Ольги был таким, что временами она просто встать не могла по несколько дней – ее полоскало и полоскало. Кроме фруктов, молока и хлеба она ничего не могла есть. Это был худой гомосапиенс с небольшим животиком и торчащими ребрышками.

 

В своих расчетах я ошибся немного, всего на сто десять граммов. Дашка появилась на свет с весом в два килограмма восемьсот девяноста граммов. Хотелось мне ту врачиху-сучиху носом в весы ткнуть, чтобы помягче к людям стала.

 

Рожали мы так. Я заказал в роддоме на ул. Шилова сервисные роды. Заполняешь необходимый документ и вступаешь с медучреждением в юридические отношения, что само по себе делает уровень обслуживания совершенно другим. Выделяется отдельная палата, врач, акушерка и аппарат для слежения за схватками. Короче, лучше не придумаешь. В то время, как все бабоньки орут друг другу в ухо в общем родзале, моя Оля рожала спокойно, лежа в отдельной палате.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

К чести Оли – и Генку, и Дашку она рожала достойно. Может, потому, что я настроил, сказав: «Пикнешь, нос откушу – это естественный процесс…», - может, потому, что порода терпеливая. Не знаю. Во всяком случае, никаких оров, криков и вяков не было ни в первые, ни во вторые роды. Генку Оля родила за пять схваток, а Дашку за две. Все молча, лишь дышала тяжело. Схватки – это очень больно, и нужно победить в себе желание закричать и заплакать, хотя кому-то это помогает. Думаю, что частично и я помог Оле. За неделю до родов я начал готовить Олю к стационару. Мы много гуляли, чтобы, грубо говоря,

расшатать суставы таза и сделать связки более эластичными. Я часто делал Оле массаж живота. Так или иначе, но это помогло при родах.

 

Последним испытанием для Оли стали сами схватки. Слишком короткая пуповина Дашки не давала возможность организму сделать схватки полноценными. Схватки то появлялись, то исчезали. Врачи советовали посидеть дома еще. Через две недели, в конец измотанная схватками, ослабевшая, Оля поступила в роддом на Шилова. Врач, принимавший Олю, спокойно сказал:

 

- Ну, пусть еще недельку-другую полежит.

 

- Как полежит? Вы что? – Закипел я. – Она уже итак две недели с постели не встает. Вы что, не видите – у нее слабая родовая деятельность. Сроки уже подошли.

 

- Вы тут не учите меня, молодой человек, что мне делать. Я как-нибудь сам разберусь.

 

- Если с женой что-нибудь случится, тогда я буду разбираться уже с вами, доктор.

Не ввязываясь в перепалку с врачом, я прямиком двинул к завотделением. Женщина она оказалась интеллигентная, уважительная, с жизенным опытом, что было видно по глазам. Она меня как-то враз успокоила, и сказала, что все будет хорошо.

 

- Сделаем ей стимуляцию, и завтра родит. Идите домой. Вашей жене сейчас нужен покой.

Идя домой, я позвонил Оле и успокоил уже ее:

 

- Завтра родишь. Готовься.

 

 

                                                                  *    *    *

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Ночь прошла беспокойно. Я готовился к родам жены. Ночью вычитал акафисты Пресвятой Богородице, Христу Спасителю и Николаю Чудотворцу. В 12 ночи я еще раз позвонил Оле:

 

- Утром в семь часов начнется, жди.

 

В семь утра Оля позвонила мне:

 

- Макс, недавно мне вскрыли пузырь, что-то ввели и начались сильные схватки. Врач сказал, чтобы ты через час шел ко мне…

 

Знаете, что я вам скажу, други мои разлюбезные, сколько бы раз жена ни рожала, к этому привыкнуть невозможно. Это я вам точно говорю. Конечно, страшно и за жену, и за ребенка, чего уж тут. Но вида подавать нельзя, ты же муж, отец.

 

Пока шли схватки, я делал Оле массаж спины и живота, что значительно облегчало Оле состояние. Но вот и настал момент, когда на свет появилась наша Лялька. Из-за маловодия Дашка родилась вся, как в майонезе, в отличие от Генки, не просто родившегося, а как-будто вынырнувшего из бассейна…

 

Кстати, чуть не забыл! Голова два уха. Как только я пришел в роддом, я Ольге сразу сказал:

 

- У меня в двенадцать – пресс-конференция. Так что, как хочешь крутись, но роди мне до двенадцати.

 

Родила ровно в половину назначенного времени. Вот что значит, слово мужа.