НАД ПРОПАСТЬЮ ВО ЛЖИ...

 

 

29 августа 2001 года читинская газета «Экстра» в номере 35-м опубликовала сенсационный материал Ольги Шибер под названием «Елена Стефанович - великий плагиатор?» Интрига была в том, что автор статьи являлась литературной ученицей Стефанович. Спустя полтора года Центральный суд города Читы признал статью Шибер клеветнической. После всех конвульсий и сопротивлений редакции. Сенсация «Экстры» лопнула, как мыльный пузырь! При наличии нескольких признаний в плагиате и других бесспорных доказательств, литературным вором был признан Владимир Халецкий.

 

Августовским вечером 2001 года в квартире известной забайкальской писательницы и поэтессы Елены Стефанович раздался обычный телефонный звонок, каких за день могло быть до пятидесяти. Я поднял трубку и с удивлением услышал взволнованный голос молодой женщины: «Здравствуйте. Вы Максим? Передайте, пожалуйста, маме, что завтра в «Экстре» о ней выйдет очень нехорошая статья…»

 

Если бы не этот звонок, Елену Викторовну следующим утром наверняка хватил бы инфаркт. Чуть только забрезжило, она побежала покупать газету, вышедшую в тот день тиражом в 40 тысяч 500 экземпляров (!) Через несколько минут раздавленная, прячущая от всех глаза, она бежала домой, дрожащими руками держа «Экстру». То, что она обнаружила на одной из ее страниц, могло свалить и самого крепкого человека. Она не видела дороги, не замечала людей. Перед ней исполинами стояли только два жутких слова: «Великий плагиатор». «Это о ком? Обо мне?» - еще не до конца веря в чудовищную клевету, спрашивала она себя. Она еще не знала, что статья почти неделю широко рекламировалась по всем средствам массовой информации. Так случилось, что у Елены Викторовны просто не было времени послушать радио или посмотреть телевизор.

 

Вскоре к нам домой приехала наша скорая семейная помощь - профессор Борис Кузник. В самые трудные минуты Борис Ильич всегда был рядом с нами. Еще через час подоспела Людмила Васильковская, с мужем которой, композитором Анатолием Васильковским, Елена Викторовна написала не одну песню. Потом подоспели еще несколько друзей. Затем пошли звонки от ошарашенных коллег и знакомых. Никто ничего не мог понять: «Неужели это та Оля Шибер, которую ты, Лена, за ручку водила несколько лет?» Спасибо этим людям. Тогда они здорово поддержали Елену Викторовну. Звонили библиотекари, учителя, просто читатели. Как она тогда выжила, один Бог ведает…

 

Теперь, когда все судебные мытарства уже позади и улеглись эмоции, когда многие даже забыли об этой истории, с холодным сердцем  можно смело приступить к освежеванию тушки под названием «сенсация Экстры». Шибер до сих пор не извинилась перед Еленой Стефанович. Впрочем, это только развязывает мне руки, ее сыну и участнику всех описываемых в этом материале событий.

 

Эта история началась в Иркутске, колыбели многих литературных талантов. Именно там главная героиня нашей статьи Ольга Шибер наткнулась однажды на любопытный сборник усть-илимского поэта Владимира Халецкого со странным названием «Чужой». Сборник оказался интересен не только говорящим названием, но и тем, что 28 его стихотворений один в один совпадали со стихотворениями известной забайкальской поэтессы Елены Стефанович, вошедшими в один из ее многочисленных сборников «С любовью и тоской». «Чужой» был интересен и другим: в нем отсутствовал знак авторства, который имелся во всех сборниках Стефанович, включая и сборник «С любовью и тоской». Кроме того, вызывала много вопросов дата издания «Чужого» - 1994 год. Сборник Стефанович с теми же стихами датировался 1990-м годом.

 

 «Чужой» заставил Шибер начать журналистское «расследование». Действительно, нужно было узнать, как получилось, что стихи Стефанович, изданные в шести ее поэтических сборниках, перекочевали в книгу Халецкого. Дело в том, что многие из этих стихотворений были написаны Еленой Викторовной задолго до совершеннолетия усть-илимца. Например, стихотворение «Создать себя», которое Шибер упоминает первым, было написано в 1978-м, а опубликовано в «Комсомольской правде»- в 1979-м году. Тогда Халецкому было всего двенадцать лет, и он еще даже не думал начинать поэтическую карьеру. Стихотворение «Я не знаю, как это стало» вообще было написано в 1969-м, когда автору «Чужого» было только два года.

 

На сегодняшний день у Елены Стефанович шесть поэтических сборников, которые издавались с 1981-го по 2001-й годы: «Создать себя» (Иркутск, 1981 г.); «Наваждение» (Иркутск 1985 г.); «С любовью и тоской» (Иркутск, 1990 г.); «Я - «поэтесса дурдомовская»» (Чита, 1993 г.). «Осень жизни моей» (Чита, 1996 г); «На стрежне вздыбленной эпохи» (Чита, 2001 г.).

 

Кроме того, большинство стихов, о которых идет речь, в 1992 году были опубликованы в повести Елены Викторовны «Дурдом», вышедшей в свет в Иркутске и Новосибирске общим тиражом в 100 тысяч экземпляров. Во всех этих книгах были стихи, найденные Шибер.в сборнике «Чужой». Но к этому мы еще вернемся.

 

Тема плагиата сама по себе настолько грязна, что ее всегда старались обходить стороной. И тут вдруг как гром среди ясного неба: Стефанович - плагиатор! Нужно было иметь очень веские основания для такого серьезного обвинения! Зная в этом отношении кристальную чистоплотность Елены Викторовны, ее при всем желании трудно заподозрить в столь тяжком грехе. Стихи всегда пытались украсть у нее. Самое страшное было в том, что сборник Халецкого вышел в Москве тиражом в 10 тысяч экземпляров! К сожалению, каждому читателю не объяснишь, кто истинный автор. Обвинив Стефанович в плагиате, Шибер фактически поставила жирный крест на всей жизни поэтессы и на ее творчестве. Проведи журналистка свое расследование, как это полагается профессионалу, никаких бы судов и грязи не было. Более того, она по праву заслужила бы себе доброе имя. Не нужно было бы дутых сенсаций, нервотрепок себе и другим. Достаточно было лишь посмотреть на годы издания обоих сборников, и все само собой встало бы на свои места.

 

Однако Шибер предпочла расследованию другой путь - путь фальсификаторства. Вместо того, чтобы встретиться или созвониться с героями своей статьи, журналистка сразу поставила клеймо плагиаторства прямо на лоб Стефанович. А почему не на лоб Халецкого? Чем его лоб хуже? Почему бы не назвать свою статью: «Владимир Халецкий - великий плагиатор?» или «Кто плагиатор?» Может быть, Шибер побоялась обидеть усть-илимца? Но, пардон, зачем бояться того, кого ты не только ни разу не видела, но с кем даже ни разу не созванивалась и не списывалась, и кто ни разу не видел тебя? Правильнее бояться или, вернее, стесняться, тех, кто знает тебя в лицо и живет с тобой в одном городе, тем более свою «маму», как Шибер на всех углах называла Елену Викторовну.

 

Помимо условного литературного родства, этих двух людей объединяло и нечто гораздо большее. Несколько раз Оля приходила к Елене Викторовне с настоятельной просьбой стать ее крестной. «Оля, ты хоть понимаешь, какой ответственный шаг ты просишь меня сделать? Не получится ли так, что однажды ты забудешь об этом?» - спросила как-то Елена Викторовна Олю. «Что вы, Елена Викторовна, - всякий раз убеждала свою наставницу Оля, - вы же моя мама, и я вас никогда не брошу». Но Шибер забыла свое обещание.

 

У меня в руках, Шибер, твой последний поэтический сборник с красивым названием «Вечность без возраста» и с опечаткой: вместо «Санкт» - «Сантк». Вышел он в 2001-м году в Санкт-Петербурге как раз месяц спустя после выхода в «Экстре» твоей подметной статейки, тиражом в 300 экземпляров. Удивляет твоя логика, Шибер. Опорочив Стефанович, поставив под сомнение ее авторство, через месяц ты издаешь сборник стихотворений, добрая часть которых посвящена Елене Викторовне. Что это?

 

Безумие, недальновидность или прицельный удар? Но ведь ударила ты больше по самой себе, настудив на свои же грабли! Если это такая .месть, то. месть очень уж сладкая. Если это просто невнимательность и забывчивость, то стоит задуматься над тем, резонно ли тебе дальше заниматься таким ответственным делом, как журналистика. Однако, ближе к тексту. Листаем твой сборник. 116-я страница:

 

«..Бог вернул мне и юность, и детства.

 Не всегда я была откровенна.

 Маму Бог мне послал, дал согреться.

Имя ей - Стефанович Елена.

 

И чуть ниже:

 

Я люблю эту маму, но страшно

мне бывает, и плачу неслышно я.

Прошу Вас, ведь это так важно! –

помолитесь за нас Всевышнему»...

 

Браво! Нет, правда, очень трогательно и красиво. Даже плакать хочется. Спасибо, «сестренка». Но давай читать дальше. 26-я страница:

 

«Тысячелетия минули. Страны смешались.

Имя, как солнечный зайчик, избегнуло тлена....

 С этим лазурным созвучьем я вновь повстречалась...

Надпись на книге гласит: СТЕФАНОВИЧ ЕЛЕНА.»

 

Супер! Пожалуй, не откажу себе в удовольствии процитировать еще что-нибудь. Вот, например, на страницах 33, 48 и 49 есть стихи, посвященные неведомой «Е. В. С.» Надо же, какие в жизни бывают совпадения, почти как «Елена Викторовна Стефанович»! Страница 49, посвящается Е. В. С.:

 

«...Янадеюсь, что я хоть чуть-чуть научилась

 тех, кого я люблю, защищать от потерь...»

 

 

Это стихотворение было написано Шибер в 1998-м. До главной потери в жизни Елены Стефанович - ее мамы, оставалось два года. Сегодня можно сказать с уверенностью: Шибер, ты не только не научилась защищать, но и любить. Результат твоей «любви» сегодня известен всем забайкальцам: Стефанович, твоя «мама», во всеуслышание объявлена тобой литературной воровкой! Тебе, конечно, было глубоко наплевать на более чем тридцатишестилетнюю литературную и журналистскую работу поэтессы, на ее двенадцать книг и библиографический сборник, где на двадцати четырех листах убористым шрифтом - вся ее жизнь. Тебе было наплевать на внесение произведений Стефанович в хрестоматию Забайкальской литературы, изданной Забайкальским Педагогическим Университетом, на ее членство в Союзе Российских 1 писателей и почетное звание заслуженного работника культуры Читинской области! Но плюнула ты против ветра.

 

Два года, Шибер, ты наслаждалась своей «победой», испытывая неподдельный интерес к тому, какой шум наделала твоя статья, написанная, кстати, крайне бездарно. Торопилась,, что ли? К сожалению, ты ошиблась, полагая, что, написав подобный материал, тут же войдешь в историю журналистики. Впрочем, отчего ж. Ты. действительно, вошла, но, увы, вперед ногами, обеспечив себе славу самоубийцы.

 

Когда в «Экстре» вышла статья, Елена Викторовна позвонила учредителю газеты с просьбой дать немедленное опровержение. В принципе, еще тогда все можно было решить миром. Но Любин посоветовал Стефанович обратиться в суд, что она и сделала. Непонятно только, на что тогда так сетовал редактор «Экстры» во время прений на последнем заседании суда, жалуясь на то, что.«газета пострадала не меньше Стефанович», что чуть ли не по ее вине у газеты упал тираж и с редакцией перестали сотрудничать многие люди: «Это самая обычная статья». И потом, раз, по мнению редактора, это самая рядовая статья, ни коим образом не задевшая чести и достоинства более чем известной забайкальской писательницы, то что бы сказал господин редактор, если бы кто-нибудь в порядке «полемики» написал о нем статью, скажем, с таким названием: «Сергей Шайтанов - великий растлитель малолетних?» или «Сергей Шайтанов - великий лжец»? Это так, к примеру, чтобы понятнее стало. Вряд ли он прыгал бы от счастья. Будьте уверены, господин редактор, даже те, кто вас очень хорошо знает, как, ну, просто замечательного человека, наверняка бы начали чесать в затылке: «Еха-моха, надо же!»

 

На суде представители «Экстры» так яростно защищали Шибер, апеллируя к закону о средствах .массовой информации, что нам с Еленой Викторовной оставалось только разводить руками. Если верить юристу «Экстры», то статья Шибер была просто ее «личным мнением», опубликованная в качестве «полемики» (Какой полемики, с кем, по какому поводу? Бред!)

Открываем пресловутый закон «О средствах массовой информации» и в статье 51 читаем: «...Не допускается использование установленных настоящим законом прав журналиста в целях сокрытия или фальсификации общественно значимых сведений, распространения слухов под видом достоверных сообщений...» К сожалению, Шибер полностью сфальсифицировала факты и под марку «личного мнения» ее поступок подходит мало. В статье 49 говорится о том, что «журналист обязан проверять достоверность сообщаемой ему информации, обязан уважать права, честь и достоинство граждан и организаций». Шибер и не собиралась проверять достоверность попавшей в ее руки информации, а уж об уважении к правам, чести и достоинству Стефанович и речи нет.

 

Редактор «Экстры» Шайтанов утверждал, что редакция не несет ответственности за публикацию статьи Шибер. Нельзя не верить сказанному в суде, но не верить закону о СМИ тоже нельзя. В его 56-й статье говорится: «... Учредители, редакции, должностные лица, журналисты, авторы распространяемых сообщений и материалов несут ответственность за нарушения законодательства РФ о средствах массовой информации».

 

Возражение о том, что Шибер ни в чем не нарушила закон, вряд ли имеет какие-либо основания. Редактору никто не мешал проверить достоверность сообщаемых в статье фактов. Прокол журналиста - и его личный прокол. За что-то же тогда он получает свою зарплату в три тысячи рублей? Помнится, он с таким душевным надломом говорил об этом в суде.

 

К сожалению, суд почему-то посчитал, что авторские права Стефанович нарушены не были. Давайте подумаем, так ли это. Если статью признали клеветнической, а автором официально и навсегда объявлена Елена Викторовна, то каким образом ее авторское право остается не нарушенным?

 

Ну, а что касается нанесения" ущерба чести и достоинству поэтессы, то этот пункт, думается, господин Шайтанов не будет оспаривать. Если для него нет таких понятий, как «честь» и «достоинство», то почему же 'тогда он и его коллеги из «Экстры» с таким отчаянием защищались на суде? Какая им тогда разница, что будут о них говорить их читатели. Подумаешь, ошиблись. Велика беда! Покаялись и дальше пишите. Но ведь они буквально «за глотку брали» суд, только бы не быть названными клеветниками. Значит, и у них есть честь и достоинство?

 

На суде юристы «Экстры» утверждали, что Шибер нигде прямо не обвиняет Елену Стефанович в плагиате. Берем статью Шибер и во втором абзаце снизу в конце статьи читаем: «… Из каких соображений Елена Викторовна  могла изменить эти строчки? Чmoбы упростить, но верно, чтоб самой была более понятно, да и забайкальцам. А у Халецкого, если бы он был не поэтом, а плагиатором, ума бы не хватило такие красивые строчки придумать». Простите, конечно, но это вовсе непохоже на «исследование» журналистки.. Если это. не прямое обвинение в плагиате, то что же тогда?

 

Поднимаемся по статье выше и находим другое обвинение: «Еще одна интересная вещь, - пишет Шибер о .Стефанович, - в некоторых украденных стихотворениях, как у же говорилось выше, изменены одна - две строчки». Наверное, это тоже не обвинение?

 

Теперь о Халецком. В своей обличительной статье Шибер, ссылаясь на слова председателя иркутского отделения Союза Писателей России Александра Лаптева, представила Владимира Халецкого «вежливым и интеллигентным человеком», при этом ни разу не видев его в лицо! «Естественно, а каким еще должен быть поэт? Только таким» - неподдельно восхищается литературным вором Шибер. Если бы она видела, как «интеллигентный и вежливый» Володя Халецкий дымящимся бычком крестился, уверяя, что в глаза не видел стихотворений Елены Стефанович, ее пыл мгновенно бы угас. Видел.

 

Впервые он увидел их в поэтическом сборнике Елены Викторовны «С любовью и тоской» в 1990-м году, затем в автобиографической повести «Дурдом» в 1992-м году. Шибер, ответьте теперь уже себе на такой нехитрый вопрос: если бы эти стихи действительно принадлежали Халецкому, не подал ли бы тот в суд на Стефанович, узнав их в названных книгах? Подал бы. Обязательно бы подал! Халецкий очень честолюбив.

 

Другой вопрос: если это были стихи Халецкого, то тогда что они делали в автобиографической книге Стефанович? Может, это Халецкий написал «Дурдом»? И может, это он - главная героиня книги Елена Ершова? Хотя, если следовать вашей логике, Шибер, и это может быть. В сборнике «Чужой» Халецкий умудрился поместить и откровенно женские стихи Елены Викторовны: «Дети мои, не рожденные», «Быть женщиной, быть просто бабой - крест мой».

 

Вот сокращенный вариант письма Татьяны Петровны Андрейко, иркутской писательницы, адресованный Шибер:

 

«...Уважаемая госпожа Шибер! В связи с тем, что вы затронули в своей статьи тему плагиата, я бы хотела высказаться и о В. Халецком. Этого человека я знаю уже лет двадцать. Будучи членом, а затем руководителем усть-илимского литобъединения «Поиск», я потратила немало времени, чтобы научить азам стихосложения сначала школьника, а потом молодого паренька, прикованного к инвалидной коляске, которому очень хотелось, по его словам, стать настоящим поэтом. Многие мои товарищи тоже принимали живое участие в его судьбе. Мы правили его стихи, снабжали хорошими книгами и литературными новинками, чтобы расширить круг его чтения... Через несколько лет он выучился бойко рифмовать, закончил заочно (со справкой) литературный институт им. Горького, стал самостоятельно выступать на литературных вечерах. Мы искренне радовались его успехам... Поэтому меня ошеломило, когда член нашего литобъединения Г. Гусева сказала мне, что В. Халецкий читал на своем творческом вечере стихи Пламеневского и мои, выдавая их за свои собственные. Потом подобные случаи участились, и мы неоднократно беседовали с Владимиром, чтобы он прекратил эту порочную практику. Халецкий обещал, просил прощения... и все оставалось по-прежнему, пока мы не пригласили его на заседание литобъединения и не исключили его из «Поиска»... Не знаю, имеем ли мы дело с психически нездоровым человеком или же с бессовестным наглецом, но мне, действительно, очень жаль, что в замечательном городе «Усть-Илимске» живет такой «крошка Цахес», позорящий нашу пишущую братию... Т. Андрейко, член Российского Союза писателей».

 

А вот текст признания самого Халецкого, датированный 1 марта 1999 года:

 

«Я, Халецкий Владимир Леонидович, заявляю, что уже более 10 лет регулярно краду стихи других авторов, среди которых: Н. Заболоцкий, Н. Рубцов, Василий Федоров, а также и других: Т. П. Андрейко. Свидетелями плагиата являются поэт Михаил Погарский, Т. П. Андрейко, Г. Гусева, Т. Г. Владимирова (Тетерина), предупреждала поэт Ольга Немецкая. Обязуюсь не публиковаться впредь ни в одном печатном издание без согласия редколлегии литобъединения «Поиск». С моих слов записано верно. Мною прочитано. Халецкий Владимир Леонидович. 1 марта 1999 года».

 

Каково, а!

 

Шибер просто повезло. Она вполне могла оказаться на месте Стефанович. Но в момент написания статьи Шибер и не думала об этом, ведь она нашла «доказательство .плагиата» Стефанович, и какое!

 

Сразу после выхода в свет статьи, я встретился с Халецким. Не хочу говорить о нравственных качествах этого человека - достаточно слов его литературной наставницы Т. Андрейко. Но когда он увидел меня и услышал о причине моего визита, в его глазах появился не просто жуткий страх - в них был непередаваемый ужас: все-таки узнали!

 

Как стихи Стефанович попали в сборник усть-илимца, доподлинно неизвестно. Сам Халецкий утверждал, что не видел их, а только, не падайте, ….. слышал. Оказывается, у него есть удивительная способность, которую даже изучает его личный психотерапевт. Оказывается, Халецкий может подсознанием уловить чьи-нибудь стихи, и потом они выливаются на бумагу под его собственным именем. Причем интересно то, что выливаются они вплоть до разбивки строк, а уж разбивка, каждый из пишущих знает, дело не просто тонкое, а вообще строго индивидуальное, авторское...

 

Халецкий - явление не самого лучшего порядка. Но, каким бы он ни был, в отличие от Шибер, он частично искупил свою вину, не только признавшись в плагиате, но и испросив прощения за содеянное. Помимо извинений он отозвал свои сборники «Чужой» из всех библиотек Иркутской области...

 

Да, Елена Викторовна выиграла этот смертельный бой. И все-таки, в ложь Шибер поверили очень многие: «Зря же не напишут!» Еще Геббельс говорил: «Клевещите, клевещите, что-нибудь да останется». От Стефанович отвернулись все ее ученики из литобъединения «Надежда», на которых она потратила несколько лет. Из трех десятков «надеждинцев» рядом оказались лишь трое: два Дениски - Титарев и Кузнецов, всегда державшиеся особнячком, и Костя Чиров, журналист газеты «Эффект». Два года эти ребята были практически в одной упряжке со Стефанович, от первого судебного заседания до последнего.

 

На пятидесятилетний юбилей поэтессы, устроенный силами областного Комитета культуры (низкий поклон Галине Петровне Сыроватка, которая отказалась слушать вой из подворотен}, из забайкальских писателей пришел только Михаил Вишняков, знакомый с Еленой Викторовной еще со времен сражения за остров Даманский. Ответственный секретарь читинской писательской организации Юрий Воложанин предпочел отодвинуть стопку пригласительных, предназначавшихся забайкальским литераторам.

 

Через два месяца (!) после публикации клеветнической статьи, от бесконечных переживаний умерла мама Елены Викторовны, Татьяна Алексеевна Стефанович. Ее не смогли убить ГУЛАГ и вторая группа инвалидности, зато убила статья Шибер. Все годы, что Шибер ходила к Елене Викторовне, мама Таня, как все мы ласково называли Татьяну Алексеевну, встречала ее только добром. Впрочем, не только Шибер, а вообще каждого из «надеждинцев». Все они были для нее внуками и внучками. Стоит ли удивляться тому, что до самой смерти мама Таня не могла найти себе места, и все повторяла, держась за сердце: «Как же она могла!»

 

После обострения хронических заболеваний и перенесенного инсульта, Татьяны Алексеевны не стало. Мы с мамой сделали все, чтобы она не узнала о статье, яд которой все-таки просочился даже через крепкие кордоны нашей защиты. Мама Таня умерла рано утром. Я не успел к ней на каких-то двадцать минут. Все думал, что она еще как-то выкарабкается и из этого потрясения. Я чувствовал, что она тает, как свечечка, и все торопился найти священника для последней исповеди.

 

Когда санитары уносили маму Таню из дома, в памяти навсегда остался стук ее головы о ступеньку лестницы. Она не дожила до появления правнука год.

 

Впрочем, это только для нас с мамой потеря родного человека была трагедией. На последнем заседании суда Шибер не постеснялась спросить своего Елену Викторовну: «Вы сказали, что Татьяна Алексеевна умерла с газеткой в руках. Газетка действительно была у нее в руках, или лежала на столе?»

 

Сама Стефанович за год перенесла несколько тяжелейших операций, нажив себе обострение хронических заболеваний и тотальную язву желудка размером 6 на 4, двух третей которого она лишилась после очередного кровотечения. Видимо, Шибер думала, что ее крестная никогда не оправится от такого удара. Но она просчиталась. Елену Стефанович по-прежнему продолжают приглашать на встречи с читателями, на презентации, выступления. Несмотря ни на что, за эти полтора года она сумела провести многие десятки встреч в городе и области. Ей продолжают приходить письма, и даже больше, чем когда-либо. К огромному сожалению, поверили в ложь лишь коллеги Елены Викторовны, да и то, далеко не все, а ее читатели по-прежнему остались с ней, посмеявшись над «мнением» Шибер...

 

Из СМИ в защиту поэтессы выступил только «Забайкальский рабочий» и ЧГТРК. Остальные журналисты предпочли тихо отмолчаться: а вдруг Шибер правду написала? Они не поняли простой вещи. Вчера такие, как «Экстра» и Шибер пальнули по Стефанович, а завтра, будьте уверены, они разрядят патрон и в их головы. Нужно лишь только хорошо заплатить снайперу. Для этих людей есть только тираж и деньги. Их не интересует, что станет с вами и с вашими родными после того, как они в очередной раз опубликуют клевету на очередного уважаемого человека, ссылаясь на «свободу слова» и «мнение журналиста», а потом крупными буквами на огромных щитах - «Мы пишем о том, о чем другие молчат».

 

После выхода статьи была долгая судебная тяжба. Шаг за шагом мы приближались к вынесению окончательного судебного приговора, и всякий раз, когда Шибер предоставляли слово, нам казалось, что вот-вот она извинится. Ну, не может человек жить с таким грузом на совести!

Оказалось, может. Шибер героически продолжала отстаивать свои наголову разбитые позиции и твердила заученную, как мантру, спасительную фразу: «А я считаю, что стихи украла Стефанович». Даже когда судья представила ей все доказательства того, что плагиатор - Халецкий, вместе с кучей его нотариально заверенных признаний, Шибер продолжала бубнить: «Я еще не сделала для себя вывод, кто у кого украл». Это уже были пузыри человека, утопленного в собственных нечистотах.

 

...Но вот суд окончен и, казалось бы, все уже позади. Но до сих пор сердце Елены Викторовны побаливает. Не так давно ей пришло письмо, написанное Татьяной Ветровой, которая живет в Северобайкальске: «Намедни проводили фестиваль детских организаций. Девочка из Усть-Илимска читает стихи «Создать себя» Я ей говорю: «Где вы отыскали стихи Стефанович?» А она: «Это не Е. С., а В. Халецкий» Я подпрыгнула, поскольку точно знаю автора. Спорить не стала. Принесла сборник и ткнула носом. А через день получила твое письмо и посвятила усть-илимцев в эту историю. А вообще у этой истории есть и положительная сторона - дурных стихов не крадут».

 

Утешительно, и все же... Стихотворение «Создать себя», по последним агентурным данным стянули уже у Халецкого. И что, снова ехать в Усть -Илимск и снова доказывать, что автор Стефанович?

 

Или вот другое письмо, от .известного забайкальского литератора акшинского поэта Бориса Макарова, адресованное Елене Викторовне: «Мы с Валей стали переживать за тебя - прочли в газете заметку «Из зала суда». Очень, честно говоря, нам эти информации не понравилась. Особенно то место, где сообщается о там, что Шибер вроде бы располагает! новыми данными плагиата Е. С». Шибер имела в виду стихотворение работника читинской библиотеки Надежды Соколовой «Какое небо куполоподобное». Что ж, придется и об этом рассказать.

 

Когда-то Соколова пришла к Елене Викторовне с тетрадочкой своих очень слабеньких стихов. Поэтесса пожалела Соколову, тепло, по-человечески поговорила с ней, и подарила ей свой поэтический сборник. А через полгода в, сентябре, в «Чите литературной» под фамилией Соколовой выходит - «Какое небо куполоподобное» с перекроенной последней строчкой. Тогда Стефанович не стала подавать в суд на литературную воровку, пожалев ее и ее ребенка. Но когда на очередном заседании суда после обещания Шибер представить суду еще одно «доказательство» плагиата Стефанович, имея в виду Соколову, Елене Викторовне ничего не оставалось делать, как только взять у Соколовой в присутствии нотариуса ее признание в литературном воровстве...

 

На заключительном заседании суда Шибер горячо уверяла судью в том, что Елена Викторовна причинила ей столько зла! А между тем, мне в руки попало письмо Шибер на тетрадном листке, адресованное ее бывшей подруге. Оно было написано незадолго до разрыва с Еленой Викторовной. Шибер пишет: «...Я звонила Елене Викторовне. Трубку она не бросила, говорила более-менее хорошо, ругала сильно. Я ей много зла причинила за все время - 2 года. Но она сказала, что я могу прийти к ней, поговорить, если я хочу. Вот я должна еще раз позвонить, договориться о встрече».

 

О каком, собственно, зле ты, Шибер, даже по прошествии суда, продолжаешь шипеть? Не о том ли, что называется поэтическими сборниками, бесплатным обучением в двух учебных заведениях (ЧТОТИБ и ЗабГПУ), дипломами, преждевременными литературными званиями и стипендиями, которыми ты обязана лично Елене Викторовне? Давай уж на чистоту. Чего ты добилась в жизни сама, без посторонней помощи? Ты удобно устроилась, научившись все получать, ничего не отдавая взамен. Но ведь бесконечно это не может продолжаться! Когда-то ты была маленькой девочкой, а теперь ты уже взрослый человек, который полностью ответственен за свои слова и поступки. То, что было простительно в пятнадцать лет, в двадцать лет прощения не заслуживает. И напрасно твои защитники в лице Марины Савватеевой на последнем и окончательном заседании областного суда пытались выставить твой поступок, как «ошибку», «юношеский максимализм», который проходит с годами. Твои защитники убедительно просили нас и суд простить тебя. Да, пожалуйста, нам не жалко. А нужно ли тебе это прощение, Шибер? Вряд ли.

 

Ты идешь по жизни легко, переступая через родных и друзей, через учителей и самое святое. Ты с полным правом считаешь себя журналисткой, оставаясь в то же время на почтительном расстоянии от самой журналистики, на самом деле идущей по линии огня, который журналист вызывает на себя, а не на своего героя. Ты утверждаешь, что ты критик, не скупясь на «критику», похожей больше на изрядную порцию желчи: одна твоя «ледофилия» в «Вечорке» чего стоит!

 

Ну, а что дальше? Ты остановилась у последней черты. Дело уже не в Стефанович, на ее месте мог оказаться любой другой. Дело в твоей готовности, Шибер, переступить грань, за которой начинается распад личности. Ты даже не постеснялась подписаться под своей нечистоплотной газетной стряпней, от которой несет за версту: «член Российского Союза профессиональных литераторов». Тогда уж не литераторов, а фальсификаторов. Сказав «А», говори «Б». Коли ты отказалась от учителя, откажись и от звания, которое ты получила исключительно благодаря ему.

 

Шибер, тебя можно поздравить с еще одним достижением - ты выполнила свою миссию на земле, проведя широкомасштабную рекламную компанию Стефанович. Огромное тебе за это спасибо! Вот это уже от чистого сердца. Теперь я знаю - стихи моей мамы переживут любые бури. И, слава Богу, что на твоем крещений Елена Викторовна не присутствовала Лично: по канонам церкви в этом случае" она не может считаться твоей крестной; Бог миловал. Сколько раз Елену Викторовну списывали из жизни: то она спилась, то с ума сошла, то руки на себя наложила. Теперь вот стихи ворует. Остается только посмеяться над тобой, Шибер, и над всеми, кто поспешил поверить в твою клевету, в том числе и над твоими новыми друзьями из «Надежды», что шипят по углам: «Елена Викторовна себя по-ка-за-а-ла!» «Надёждинцев» это касается в первую голову, которая - в бурьян да красным кречетом. На вас, надеждинцы, «поэтики» (стилистика Шибер), лежит вина за все, что произошло с Еленой Викторовной. Это вы позволили Шибер кусать руку, которая кормила и вас тоже. Теперь вы предпочитаете вообще не замечать своего бывшего литнаставника: ни «здравствуйте», ни «до свидания». И все это при том, что каждый из вас знает доподлинно, что поступил не просто необдуманно, а архиподло.

 

А вообще, грустно, что взрослые и умные люди, тем более считающие себя литераторами, поэтами (!) на виду у всего города вынуждены что-то выяснять между собой. Бред какой-то. Но не моя это с Еленой Викторовной вина, видит Бог. Когда-то все мы сидели за одним столом, пели песни, читали стихи, вместе грустили и радовались. Помнишь, Шибер, как ты Высоцкого пела «По над пропастью, по краю»? Неужели все было так скверно? И неужели Елена Викторовна тебя чем-то действительно так сильно обидела? Даже если и, то к чему был весь этот спектакль? Стефанович не кусается. Можно, все равно можно было встретиться и пусть в последний раз, но поговорить по-человечески, без плевков. Можно было разойтись по-хорошему, достойно, а не представать перед целым светом в роли скандалистки. Мне, действительно, очень жаль, что все наши «надеждинцы», как сегодня молодые любят говорить, «сдулись». А, может, ничего и не было, коль все так скоро развалилось?

 

Я не желаю тебе зла, Шибер, хватит и того, что ты сама себе причинила. Я просто не знаю, как ты будешь жить дальше, с таким камнем на шее и с вечной мерзлотой в душе. А ведь о душе каждый должен думать в первую очередь. Не сочти за оскорбление, но я очень боюсь, что злоба задушит тебя, и однажды утром ты больше не проснешься, напоследок зажав подушку зубами. Ты ведь когда-то в храм ходила. Еще не поздно вернуться туда снова. Наверное, так было нужно, чтобы ты выбрала для обстрела сборник Елены Викторовны «С любовью и тоской». Так вот, с огромной любовью и такой же огромной тоской мы с мамой вычеркиваем тебя из своей жизни. Наша жизнь - это общение с людьми, а не с их подобием. Ты вычеркиваешься из жизней и наших друзей. Бог тебе судья, Шибер. Надеюсь, что ты все-таки что-нибудь поймешь, и сделаешь из этой истории правильный вывод. На будущее, если оно у тебя есть. Дорастешь до понимания своей вины - что ж, не все для тебя потеряно. Нет -значит, никогда не будешь иметь покоя. Стефанович попыталась сделать из тебя человека, но ты предпочла остаться лишь заготовкой к нему.

 

 

С глубоким неуважением, Максим Стефанович.

Член Союза журналистов России,

 член Российского союза профессиональных литераторов.

 

Март, 2003г.

г. Чита